Кровь не останавливалась, оставляя алые разводы у стен пещеры, лениво пульсировала и жгла отравой - наверняка той, что был смазан клинок нападавшего. Кем бы он (определённо он, что возмущало и гневило в равной степени) ни был - будучи при этом абсолютным кретином, ведь насколько безрассудным и беспечным надо было быть, чтобы оставить противнику шанс на выживание?

Та'авиер бессильно зарычала под нос, прижимая ладони к ране и призывая на помощь остатки - скудные, - магии; безучастным взглядом рассматривала мёртвых воинов своего Дома, вышедших на поверхность только ради того, чтобы угодить в засаду. Глупо. Будто никто из них не был натаскан на бой, будто она сама лично не убедилась в том, чтобы уменьшить любые риски этого рейда. Никто из них не должен был так глупо пасть.

Отрицание, впрочем, мало что меняло; она по-прежнему являлась единственной выжившей, что в любой момент могло измениться, истеки она кровью - что, тоже, было бы крайне идиотским способом умереть: если ей и выпало отдать жизнь за Ллос, то этому стоило произойти на арене, или в храме, а не... вот так.

Магия искрит под пальцами, тянется откуда-то из хаотичных глубин, цепляется за кожу липкой паутиной, но - душит подступающую надежду на выживание, когда её отчаянно не хватает, чтобы стянуть вместе края раны, будто вся сила покидала тело вместе с кровью. Что было хуже, Та'авиер не знала - собственное бессилие, или паника, стремительно набирающая обороты.

- Zud'dar uns'aa, Lolth. - Зашептала она, с ужасом чувствуя, как начинают неметь пальцы. - Дай мне предсмертный хрип того раба, что взял в руки оружие против моего Дома. Дай мне боль и унижение той хозяйки, что направила его. Дай мне богатство и разруху её Дома, ради этой недостойной жертвы, коей я чту тебя, valsharess, и молю тебя о силе, чтобы уничтожить моих врагов.

Она обязательно вернётся обратно в Мензо. Собственными руками разорвёт глотку той твари, решившей, что сможет уйти безнаказанной после такого оскорбления, и разложит её внутренности на алтаре Паучьей Королевы; принесёт в жертву весь её Дом, если понадобится. Но до того - до того ей нужно было остановить кровь и собраться с силами, и держать при себе свой страх, раз избавиться от него так позорно не получается.

- Zud'dar uns'aa, Lolth. - Снова и снова, почти что до головокружения, отпровергая слабость и доказывая богине, что ею движет только месть и ярость - иначе, всё действительно будет кончено. Она не смеет подвести Ллос. Не станет позорить Её столь глупой смертью. Но без большей силы отсюда не выбраться, и слова молитвы на губах не затихают. - Zud'dar uns'aa.

Шепот отбивается от стен - единственный звук в пещере, единственный голос, который слышит Та'авиер. Valsharess молчит, и молчание Её жжёт больнее яда в крови, отравляет сильнее предательского страха, ведь не могла же Паучья Королева отвернуться от неё сейчас? Нет, глупость; вина в самой Та'авиер, в её молитвах недостаточно уверенности и преданности, её словам не хватает веса. Ллос просто испытывает её, наверняка, и по праву своему требует большего - как от дочери Туин’Тарл, как от жрицы, посвятившей жизнь храму. Богиня, во всей своей жестокости и коварности, не станет отвергать одну из своих наиболее верных.

Так ведь?..

- Zud'dar... - голос срывается кашлем, оставляя на языке медный привкус. Та'авиер жмурится и поджимает губы, не позволяя жалкому хныканью испоганить молитву, но - уже не видя разницы между темнотой сомкнутых век и стремительно темнеющим сводом пещеры. Потерять сознание сейчас значило смерть, и хуже того - недостойность в глазах Ллос. Она была обязана держаться, выжить; уничтожить суку, стоящую за гибелью отряда.

Больше ничего не имело значения.

- Всё отдам, - шепнула она. Кровь почти остановилась, тонкой струйкой пачкая кожаную броню, обещая скорый конец, возмущая все инстинкты и заставляя отбросить гордость. Главное - выжить. О цене она подумает после. - Всё, что угодно. За силу. Лишь бы вернуться домой. Мне просто нужна сила, - она облизнула пересохшие губы, громко сглатывая и ненавидя себя за единственное слово: - Пожалуйста. Кто-нибудь. Я всё... всю отдам.

Тишина пугала сильнее неизведанности, означала - Ллос не терпит слабых, наверняка бросит её здесь, даже если мольба была в Её имя, месть была в Её славу, всё - ради valsharess. Ужас, сорванный с цепи, наконец-то взял верх над разумом, оставляя после себя глухое биение сердца, стучащего в такт с я умру здесь, я умру здесь, я-

[indent]  [indent] - В̵̺̣̤̥͉̖̟̭̙̻̀͒͗̀̌͋͝С̵̗̾̈́̄͆Ё̷̡̱͍̪̘͈̺̃̒͘͝,̸̳̥̭̤̟̬̤̰̳̉͌͜͠͝ ̴̹̠̗̩̱͐̃͑̋̾̋̕͜Ч̶̛̞̘̖̞͚̗̀̎̑̐͝Т̶̛̱̫̹̜͈̜̓͌͜О̶͍̬͎͙͚̻̲͂̇̋̋͗ ̸̨̛̲͇̖̪̟̫̿У̴̢̢̘̟̭̦͇̜̠͚͌̉̊̉̈Г̴̢̨̠̩̥͆͒͐̾О̶̨̛̹̦̼̫̪̣͔̠̽͑̈́͂̊̐̕Д̸̪͇̀̀͊͗̉͌́̂Н̶̩̼̥̞͉̰̹̭̼̔͛̾͜О̵̡͘?̷̛̂̀̐͌̓

Новый голос ей не знаком, но она молилась своей богине - может, измождение всё-таки взяло своё, забрав ещё и остатки здравого смысла? За вспыхнувшую надежду она хватается обеими руками, заставляя немеющие губы продолжать.

- Да. Отдам всё. Мне нужна сила. Моя жизнь. Я-

[indent]  [indent] - М̴͓̗͐̚О̸̲̯̒͒̅̓͠Ѐ̷̯̣͙̳͆̾͊̍Й̷̛̛̱̈́̓.̶͚͖̉͋͒̽͝ ̸̩͕̯̟̦̋̈̂̍͋̎̀͜Б̷̠̻̭̥̹̹͉͇̙͋̑̇͐̃͝ͅУ̵͈̤͉͊͊̔͗̕Д̴̣̞̮͔̖̘̄̇͂͐̌̉̔̈́͘͠Е̴̫͍̱̬̿̂̅̎͊́͘͜Ш̷̨̗̥̰͓̙͒̉̀Ь̶̦̣͊̈̆̈́̌̉̅́.̸̲̗̍̉̚ ̸͇̙̩͍̓̈̆̓̾̎̓̓̚С̷̺̰̒̑̕Л̵̼͆̆̇̕͠У̶̼̣̩̤̻̭̟͛̏̀̎̉͛͂Ӝ̶̪͇̭̦̖̳̖̮̟̏̊͝ͅИ̷͎̃̀̓͝Т̶̡̦̇́ͅЬ̷̢̲̪̂̐̊̄͊̍̑̃̂͘ ̷̭̩̾̔͑Б̵̟̙̲̱̅͒̔́̈̂͑͐̏У̸̰̯͖̑̊̈́Д̶̛̦͔̦͓̫̌̄͛̕Е̴̢̯̎̀̀͆̏̈́͝͝Ш̸̢̙͖̥̣͕͠Ь̴̝͚̖̮̤͓͗̆͂̇͑̌̊̎͋͠.̶̢̨̺̠̠̪͖̤̰̩͗͑͐

Не вопрос - требование, и на каждое слово дроу отвечает согласием, ведь она и так посвятила жизнь Паучьей Королеве, и так ей принадлежит всей душой, и служит верно с ранних лет. Её награда - урчащее удовольствие где-то на границе сознания, довольный голос, обволакивающий душу, наполняющий руки магией.

[indent]  [indent] - М̷̡̎̄О̷̪͔̜̰̱̹̘̯̜͚̎̾̾̽̔̅̆͘Я̸̡͔̫͍͚̞̃̈̓̓.̷̝͖̗̈́

На лице - мимолётная улыбка; края раны стягиваются велением одолженной силы, наконец-то позволяя жрице отдых и спасительную темноту, увлекающую собой в бессознательное небытие.