Бишамон устала.
Стоило сделать привал уже очень давно, но ноги почему-то предательски продолжали тащить ее по жухлой траве. Мелкие ветки скрипели под ногами, выдавая друидку с головой. Где это видано вообще, чтобы друид не мог ходить тихо, выбирая для себя более полезные пути?
Ну вот, посмотрите на светловолосую.
Настолько устала скрываться, что просто решила не обращать внимания. Мона устала больше морально, нежели физически. Ее снова прогнали, и погоня длилась довольно долго. В этом лесу, где деревья имели гигантский рост, будто подшутившие великаны устроили здесь свой сад, спрятаться было реально тяжело. Лошади могли пройти здесь , словно в чистом поле, если знали хороший путь. А животные всегда знают лучшую дорогу, нежели всадники на их спинах! А те оказались теми еще пронырами. Лучше бы сидели по своим домам, да чистили овощи, кои выращивали на придомовой земле.
Но нет же! Бежали, гнали лошадь со свей дури, будто та обучена ловить эльфиек. Понять людей стало практически невозможно. Мона оставила эту идею давно, но сегодня окончательно и бесповоротно.
Лес шумел. По верхушкам бегал беспокойный ветер, но в ушах стучал пульс, поэтому волчица едва ли разбирала о чем шепчет природа. Только явное беспокойство бередило душу.
Что-то не так.
Понять оказалось труднее, чем девчонка могла себе представить. Давно такого не было; обычно Мона внимательно вслушивалась в то, что говорил ей лес, когда понимал, кто ступил на его территорию. Сегодня картина повторялась та же, только избегавшая половину пространства, эльфийка едва стояла на ногах, сил выуживать нотки тревоги не было.
Бишамон наконец-то позволяет себе остановиться, поднимая голову к небу. Опавшая листа не загораживала пространства, поэтому она увидела. Сначала друидке показалось, что летающие твари – просто мираж, который может появиться при изнеможении, но, ведь, не настолько всё было плохо!
Мона прикрывает глаза, пытаясь унять сердце, продолжающее биться слишком сильно о слабые ребра. Ветер кричал, подталкивал тощее тело вперед, обеспокоенно закричали ночные птицы, срываясь с веток. Где-то вдалеке обеспокоенно затоптал копытами олень, почуяв неладное.
Природа ожила ночью.
Казалось бы, обычно ночью все предпочитали спать, но не сегодня.
Биша вновь открывает глаза, устремляя янтарь своих глаз на тварей.
Не показались.
Ветер снова толкнул друидку в спину, будто предупреждая, что нельзя делать остановок, но, ведь, сил нет! Скрывающее заклятье не сработает в третий раз, или сколько она уже испытала его на прочность?
Что-то странное было в этих летающих товарищах. Что-то неправильное, чужое...
Бишамон опускает голову. Пока что летуны ее не заметили, и это играло на руку. Да только вопрос времени, чего здесь забыли подобные твари и насколько они по итогу агрессивны, раз лес забеспокоился. Едва ли эти просторы никогда не видели скверны и ее детищ?!
Девчонка не замечает, как выпрыгивает на протоптанную дорогу и замирает. Один из летунов протяжно зарычал? Завыл? Что это был за звук? А, главное, почему здесь валяется телега? Устала и прилегла отдохнуть?
