[indent] Руки все еще слегка дрожат, когда он укладывается в конце дня на заслуженный отдых. Они все его заслужили — шутка ли, не каждый день приходится сражаться с аватарами божеств, спасать от векового заточения луноликих крылатых дев и быть свидетелями падения избранных. Не каждый герой за всю свою жизнь докатится до подобного, а для них, кажется, это становится рутиной, очередным пережитым днем, и на завтра их будет непременно поджидать что-то не менее ужасное и устрашающее. С большой долей вероятности, их будет ждать только большее испытание.

[indent] И он совершенно не против. Астарион поудобнее устраивает голову на подушке, рассматривает темноту полога палатки. Боги, дьяволы, кровь на лезвии кинжала... все это бодрит, все это дает желанное ощущение жизни, которое он, как раньше казалось, полностью утратил. Дни и ночи на поводке Казадора в какой-то момент — давно — стали неотличимы друг от друга, и он порой терял им счет. Астарион чувствует, как волосы на затылке едва ощутимо начинают шевелиться от мысли о хозяине — бывшем хозяине — и он усилием воли давит и их, заставляет себя не думать о нем перед тем, как его подхватит волна сонливости.

[indent] Не хватало ему еще кошмаров после такого духоподъемного дня. Хорошего, дьявол побери, дня. Приходится признаться себе, что ему это нравится — чувствовать себя победителем и получать похвалу тех, кого удалось спасти, защитить, кому удалось помочь, и он фыркает себе под нос от этой мысли, проваливаясь в сон.

[indent] Чушь какая-то, право слово. Ему просто нравится убивать. Просто нравится горячка схватки и эмоции, которые дарит чувство опасности и ощущение силы в собственных руках. Ему нравится драться плечом к плечу Эймир, которая, кажется, единственная может это чувство разделить.

[indent] Он не помнит, что ему снится, возможно, совсем ничего, и когда его кто-то будит, трясет за плечи, он сперва решает, что это продолжение забытого сна. Кто-то вырывает его из объятий сна, и требуется время, чтобы этот некто обрел облик и очертания — он совсем не против присутствия Эймир в своей палатке, хотя Тавиер, которая досадно этой ночью не у него под боком, вряд ли оценит. Астарион слабо улыбается ей, тянется по-кошачьи, разминает ушибленное накануне плечо.

[indent] Вряд ли она пришла просто поболтать. Наверняка что-то случилось, что-то, что требует его внимания. А, может, она просто устала дежурить и хочет пнуть его сменить ее на посту, раз уж ему не так сильно нужен сон.

[indent] — Мммм, мой любимый соратник в тяге к кровопролитию... скажи мне, что ты меня разбудила не для того, чтобы я следил за костром или сторожил периметр. Скажи, что надо кого-то прирезать. Будет так жаль потратить это время впустую.

[indent] Он шутит, но улыбка быстро меркнет, и почти сразу улетучивается всяческая  веселость, когда он присматривается к ней внимательнее. Когда чувствует, какая железная хватка на его плече. Астарион не помнит ее такой: бледный вид, испарина на высоком лбу, и трясутся губы, не в силах что-то вымолвить. Эймир не из тех, кто боится, но от нее пахнет страхом.

[indent] — Эймир? Что не так?

[indent] Он успевает отреагировать в самый последний момент. Он даже не видит занесенное лезвие, направленное прямо в сердце,  чувствует. Действует на инстинкте, который много лет сохранял ему жизнь в похожих ситуациях — но Астарион очень быстро понимает, что происходящее не похоже ни на что другое, ни на одну из его многочисленных стычек или попыток его убить или покалечить.

[indent] — Эй! Стой!

[indent] Он в последний момент успевает перехватить ее руку, отвести в сторону и оттолкнуть от себя Эймир, прочь за пределы своего шатра. Не теряя ни мгновения, Астарион подскакивает к ней, коленом прижимая к земле запястье руки, в которой зажат длинный узкий кинжал, предназначавшийся ему. Он пытается вырвать его из ее руки, но удается это далеко не сразу, так крепко она в него вцепилась.

[indent] —  Эймир! Прекрати это немедленно!

[indent] Он сам не знает, к кому обращается — через мгновение становится ясно, что Эймир там больше нет, и что смотрит на него что-то другое... кто-то другой, незнакомый, но в то же время совершенно понятный. Времени на размышления у него особо нет, тем более что Эймир вырывается, бьется под ним, пытается его с себя скинуть, и силы в ней как будто в разы больше, чем обычно. С таким трудом удается ее удерживать.

[indent] Он не хочет с ней драться, но, вероятно, придется.